Форум

О проекте ФЗ О судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации

Анализ содержания проекта нового закона О судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации (далее – проект закона, новый закон), текст которого недавно появился в сети Интернет, позволяет сделать однозначный вывод о его несоответствии целям и задачам государственной судебно-экспертной деятельности…
Если бы этот закон начал действовать раньше, то было бы невозможно провести экспертное исследование магнитофонных записей с борта АПРК «Курск», было бы невозможно установить личность постороннего человека, находящегося в кабине самолета президента Польши, было бы невозможно установить личность одного из захватчиков судна «Арктик Си» (который вел переговоры), было бы невозможно установить личность одного из соучастников теракта на Дубровке, было бы невозможно идентифицировать десятки участников так называемых «этнических» преступных групп, ведущих переговоры на этнических (абхазский, азербайджанский, грузинский, киргизский, таджикский, удинский, узбекский, чеченский и др.) языках, и т.п. В соответствии с новым законом все эти экспертизы проводились несертифицированными сотрудниками неаккредитованных негосударственных организаций с количеством сотрудников-экспертов менее 5, с использованием несертифицированных методик.
И не важно, что в ст. 12 проекта закона есть оговорка «Для проведения некоторых видов экспертиз, выходящих за рамки специальностей судебного эксперта, и не проводимых судебно-экспертными учреждениями, по решению лица или органа, которые назначили судебную экспертизу, могут привлекаться кроме судебных экспертов также другие сведущие лица из соответствующих областей знаний», из которой следует, что в исключительных (!) случаях экспертиза все-таки может выполняться несертифицированными сотрудниками неаккредитованных негосударственных организаций с использованием несертифицированных методик. Но кто же будет содержать экспертов, приобретать дорогостоящее оборудование для того, чтобы использовать их в исключительных случаях ?! И как быть с таким, самым распространенным, случаем из нашей практики: государственный эксперт (т.е. лицо, состоящее в должности эксперта в государственном СЭУ) на типовой вопрос экспертизы звукозаписи не может дать ответ по причине, например, низкого качества записи или незнания особенностей конкретного языка, а негосударственный эксперт (сведущее лицо), используя собственные методики и технические средства, может дать категорический ответ? В соответствии с проектом закона использовать «сведущее лицо» в таком случае нельзя, т.к. данный вид экспертизы (видео- и звукозаписей) проводится в государственных СЭУ. Получается, ведомственные амбиции важней главной задачи судебно-экспертной деятельности – помощи органам расследования. А принцип состязательности в судебном процессе в данном случае не будет обеспечен вообще.

О предрассудках, которыми обосновывается принятие нового закона
Сторонники ограничительных мер в отношении деятельности негосударственных экспертов и организаций оправдывают свою позицию, во-первых, тем, что негосударственные экспертные организации существуют, якобы, для того чтобы за деньги способствовать избавлению преступника от заслуженного наказания, а, во-вторых, тем, что квалификация негосударственных экспертов существенно ниже, чем у их государственных коллег. К сожалению, бывает и так, но часто и наоборот. В каком соотношении — сказать невозможно, т.к. подобной статистики не существует, при том, что собрать ее не представляет особого труда. Кроме того, и само Министерство юстиции России (далее – МЮ РФ) в Государственной программе «Юстиция» (Подпрограмма 2. Развитие судебно-экспертной деятельности, п. 38) указывает на тенденцию перехода высококвалифицированных аттестованных экспертов в коммерческие структуры. Получается, что «высококвалифицированные аттестованные эксперты» после перехода в коммерческие организации теряют свою квалификацию?! Абсурд. Абсурдно и то, что высококвалифицированные аттестованные эксперты, ушедшие из государственных СЭУ должны будут проходить аттестацию у менее квалифицированных экспертов, оставшихся в государственных СЭУ — такова логика авторов проекта закона.
На собственном примере (по опыту работы нашей организации) могу сказать следующее: костяк экспертов составляют бывшие сотрудники государственных СЭУ, дополнительно прошедшие школу работы в организации-разработчике средств и методов судебной экспертизы звукозаписей. При этом не менее 90% всех исследований у нас проводится по обращениям следователей правоохранительных органов (Следственного комитета, МВД, ФСБ, ФСКН); не менее чем в 95 случаев из 100 нами даются определенные (категорические) выводы по поставленным вопросам. Сравните с результатами работы государственных СЭУ и получится, что мы, негосударственная экспертная организация, в гораздо большей степени и с гораздо большей эффективностью «работаем на государство», чем любой из центров судебных экспертиз МЮ. Но при этом наша организация, в соответствии с новым законом, не можем быть признана негосударственным СЭУ.
О внедрении стандартов качества
В ст. 12 проекта закона указано на необходимость аккредитации негосударственных экспертных организаций на соответствие национальным стандартам качества в сфере судебной экспертизы. Сомневаюсь, что хоть кто-то из непосредственных разработчиков проекта закона лично прошел от начала до конца процедуру сертификации СМК в соответствии с отечественным ИСО, иначе бы он знал, что в системе управления качеством главным критерием оценки качества услуг (в данном случае — выполнения экспертиз и исследований) является удовлетворенность потребителей. Потребителями услуг СЭУ являются суды, следователи, адвокаты и обычные граждане, что собственно и отражено в ст. 4 проекта закона: «Задачей судебно-экспертной деятельности является оказание содействия судам, судьям, органам дознания, лицам, производящим дознание, следователям …» и что было отражено в ст. 2 ФЗ № 73 «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» от 31.05.2001 г. Но о необходимости учитывать при аккредитации СЭУ и сертификации экспертов в первую очередь степень удовлетворенности «заказчиков» экспертизы в проекте закона нет ни единого слова. А ведь потребителей интересуют, прежде всего, сроки выполнения экспертиз, определенность и обоснованность выводов. Какой толк от работы судебного эксперта, будь он государственным или аккредитовано-сертифицированным, если значительная часть его экспертиз содержит вероятностные выводы или выводы о невозможности решения вопроса (т.н. «НПВ»), а в обоснование своих выводов он ссылается на методики с грифом ДСП? Но эти важнейшие критерии оценки работы эксперта авторами закона игнорируются.
Существенным является и то, что сертификация системы менеджмента качества — весьма затратное мероприятие. При этом затраты не пропорциональны размерам предприятия, и поэтому сертификация под силу только сравнительно крупным и богатым компаниям, которых среди негосударственных экспертных организаций очень мало.

Об обучении негосударственных экспертов
В ст. 45 проекта закона указывается, что обучением негосударственных экспертов будут заниматься государственные судебно-экспертные учреждения с учетом ограничений, предусмотренных законом или образовательные учреждения Федеральных органов исполнительной власти. Очевидно, что под государственными СЭУ подразумевается РФЦСЭ и региональные центры судебных экспертиз МЮ РФ, т.к. другие государственные СЭУ не имеют таких прав да и желания. Следует отметить, что подготовка эксперта занимает не неделю и не месяц. Готовы ли подразделения РФЦСЭ к проведению подобного обучения? Безусловно нет, т.к. у экспертов СЭУ МЮ не хватает времени даже на выполнение своих прямых обязанностей – производство судебных экспертиз. Так, в Государственной программе «Юстиция» (Подпрограмма 2. Развитие судебно-экспертной деятельности, п. 32) прямо указывается на негативные тенденции, сложившиеся в работе СЭУ МЮ: «главный показатель деятельности экспертных учреждений – объем выполненных судебных экспертиз и экспертных исследований сократился до уровня 90-х годов прошлого века, снижение объема выполненных экспертиз и исследований за 2006-2010 гг. составило 46%» при уменьшении штатной численности работников СЭУ на 13.3 %.
Может быть, РФЦСЭ стоит сосредоточиться на решении этой задачи — увеличении объема выполненных судебных экспертиз, а не на уничтожении института негосударственной экспертизы?
Следует заметить, что наши ВУЗы не готовят экспертов по наиболее сложным и наукоемким видам экспертиз, они лишь дают знания, необходимые для их выполнения. И достаточно ли будет иметь, например, специальность «Прикладная и математическая лингвистика», чтобы считаться по закону «прошедшим обучение» в объеме, необходимом для выполнения экспертизы звукозаписей? Из текста проекта закона этого не понять.

О сертификации и оценке качества экспертиз
В ст. 45 проекта закона указано требование к негосударственным экспертам «не реже, чем раз в пять лет подтверждать уровень своих профессиональных знаний в государственных судебно-экспертных учреждениях Федеральных органов исполнительной власти». Почему не раз в три года или в десять лет? Почему именно в государственных СЭУ? И почему бы тогда государственным экспертам, на взаимной основе, не подтверждать уровень своих знаний в негосударственных СЭУ?
Практика показывает, какой бы срок между аттестациями экспертов не был указан, все равно он будет слишком большим для объективной оценки уровня подготовки и качества работы экспертов. Контроль качества, в соответствии со стандартами ИСО, должен быть непрерывным, оценка профессиональных и иных качеств эксперта должна производиться по каждой из проведенных им экспертиз. И такая оценка дается уже сейчас — судом в состязательном процессе. Просто к этой оценке надо прислушиваться и учитывать в своей деятельности. Кроме того, уровень подготовки эксперта может быть более эффективно оценен по подготовленным им заключениям без затратных (и во временном, и в финансовом плане) процедур сертификации. Если, конечно, разработчиков проекта закона волнует качество экспертиз, а не способ заработать на сертификации.
Считаю, что сертификацию экспертов целесообразно проводить в начале экспертной деятельности и после длительного перерыва (например, от 1.5 лет для экспертизы видео- и звукозаписей) в экспертной деятельности или при внедрении в экспертную практику принципиально новых, наукоемких методик и технических средств исследования.
Очевидно, что для объективной оценки знаний эксперта целесообразно включать в состав сертификационной комиссии не «свадебных генералов» и не прямых конкурентов по бизнесу, а в первую очередь разработчиков экспертных методик и средств исследования, преподавателей профильных кафедр ВУЗов, наиболее авторитетных и опытных экспертов, независимо от формы собственности предприятия, где они работают. И результаты подобных аттестаций должны быть гласными.

О роли руководителя СЭУ
Понятно желание разработчиков закона, среди которых, несомненно, были руководители СЭУ, придать своей персоне особый статус. Но в реальности большинство из перечисленных в ст. 20 проекта закона обязанностей и прав руководителя государственного СЭУ уже давно не выполняется или не применяется на практике и гарантированно не будет выполняться и использоваться в будущем. Руководитель крупного регионального СЭУ, в подчинении которого несколько профильных отделов с несколькими десятками (сотнями — в РФЦСЭ) экспертов, физически не способен все постановления о назначении экспертиз «пропускать» через свои руки, знать текущую загрузку и способности конкретных экспертов, разъяснять обязанности, предупреждать об ответственности и т.д. Поэтому перечисленные в ст. 20 обязанности и права руководителя в реальности выполняются руководителями профильных отделов. И это абсолютно верно. Почему же не закрепить сложившуюся положительную практику в законе?

О конкуренции
Представьте ситуацию, в которой оценку системы менеджмента качества или качества услуг компании «Аэрофлот» дает компания «Трансаэро», и на основе этой оценки принимается решение о продлении лицензий или сертификатов компании «Аэрофлот». Звучит абсурдно, но именно это предлагается реализовать в государственной судебно-экспертной деятельности проектом закона. По сути в закон вводятся нормы, при которых один субъект предпринимательской деятельности (негосударственные СЭУ) ставится в зависимость от другого субъекта предпринимательской деятельности того же профиля (РФЦСЭ, региональных центров СЭ). Очевидно, что в подобных условиях неизбежно возникает соблазн не допустить конкурента на рынок экспертных услуг или максимально усложнить его деятельность. А сомневаться, что именно так и произойдет, не позволяет, например, опыт Казахстана, в котором монопольное право пускать или не пускать было отдано Центру судебных экспертиз МЮ Республики Казахстан. В результате ростки института негосударственной экспертизы были практически уничтожены, а профессиональный уровень государственных экспертов скатился за несколько лет до неприемлемо низкого уровня: зачем заботиться о профессиональном уровне, приобретении новых знаний и освоении новых методик, если некому дать объективную оценку проведенной экспертизе в суде. Только сейчас, видимо, с появлением нового руководства и в связи со скандальным процессом над экс-судьями ВС РК, предпринимаются усилия для исправления ситуации.
Зависимость негосударственных СЭУ от воли РФЦСЭ неизбежно будет способствовать и росту коррупционных проявлений, т.к. получит еще большее развитие практика создания «карманных» негосударственных СЭУ, пользующихся покровительством руководителей региональных ЦСЭ при МЮ (как это произошло в 2008 г., когда региональные СЭУ были лишены возможности зарабатывать деньги «для себя», проводя экспертизы по договорам с физическими и юридическим лицами).
Кроме того, в текст нового закона (ст. 12) включено следующее положение: «Уполномоченным Федеральным органом исполнительной власти может устанавливаться перечень видов судебных экспертиз, проводимых исключительно государственными судебно-экспертными учреждениями». Что за орган и чем он должен руководствоваться при создании подобного перечня, не сказано. Как могут вообще в таком случае работать негосударственные эксперты или негосударственные СЭУ, вкладывающие значительные собственные средства в развитие средств и методов исследования, в подготовку экспертов, если в любой момент некий орган по своему произволу может запретить его деятельность?

О сертификации методического обеспечения
В проекте закона используется относительно новое для России понятие «сертификация методического обеспечения судебной экспертизы — подтверждение путем осуществления независимой и квалифицированной оценки соответствия методического обеспечения требованиям, предъявляемым к специфическому целевому использованию методик, методов и средств в области судебной экспертизы». Из текста проекта закона непонятно, что означает «независимой и квалифицированной оценки», и можно ли использовать несертифицированное методическое обеспечение при отсутствии соответствующего сертифицированного. Проблема состоит в том, что, например, методики исследования видео- и звукозаписей находятся в постоянном развитии и изменении, с тем чтобы эксперты могли адекватно реагировать на появление новых средств записи и модификации видео- и аудиосигналов. Более того, иногда методика исследования разрабатывается для выполнения одной конкретной экспертизы и после этого вообще не используется, как это было с магнитофонными записями АПРК «Курск», или при проведении ситуалогических экспертиз по материалам видеозаписи. Если идти по пути сертификации каждой такой методики, то на этих видах экспертиз придется «поставить крест» или разрабатывать настолько неконкретные методики исследования, что они окажутся совершенно бесполезными на практике. Гораздо разумнее было бы требовать от эксперта приводить в заключении эксперта ключевые положения применяемой методики и их научное обоснование, чтобы суд или другой эксперт при необходимости смог убедиться в объективности проведенных исследований (как этого требует ст. 25 ФЗ № 73 от 31.05.2001 г., ст. 204 УПК РФ, аналогичные по содержанию статьи других кодексов Российской Федерации).
Если же речь идет об используемых алгоритмах, например, идентификации, то объективная оценка их эффективности и применимости может быть дана только по результатам испытаний в условиях, максимально приближенным к реальным. А арбитром на подобных испытаниях должна выступать действительно независимая организация, а не конкурент. Например, в США такой организацией является Национальный институт стандартов (NIST), который, например, каждые 2 года проводит испытания экспертных методик идентификации по фонограммам устной речи. При этом в испытаниях могут принимать участие эксперты из любой страны. В ЕС аналогичные функции планируется придать Международному бюро мер и весов (BIPM), расположенному во Франции.
Следует также отметить, что в России, как и во всех других экономически и технологически развитых странах, лидирующие позиции в разработке и внедрении новых средств и методов экспертного исследования, в т.ч. в интересах государственных СЭУ, занимают негосударственные организации, поэтому создавать для них искусственные препятствия при выходе на рынок экспертных услуг — это всё равно, что рубить сук, на котором сидишь.

Социальные последствия
Думаю, никто, включая авторов проекта закона, не представляет, сколько сейчас в России негосударственных экспертов, которые лишатся этого статуса (посчитать следовало в первую очередь) и, соответственно, работы после принятия закона. Нет сомнений в том, что их в несколько, вполне возможно, и на порядок больше, чем экспертов СЭУ МЮ. Пройти единовременно обучение и сертификацию, как этого требует закон, они не смогут, хотя бы по причине отсутствия соответствующих ресурсов у РФЦСЭ и ВУЗов. Ряд организаций не пройдет количественный «ценз» («В штате судебно-экспертной организации должно состоять не менее пяти сотрудников, для которых данное место работы является основным, и уровень квалификации которых подтвержден сертификатом компетентности, выданным в установленном порядке»). Таким образом, несколько десятков тысяч человек останутся безработными, а средства истраченные на приобретение дорогостоящих средств исследования, окажутся безвозвратно потерянными. Сомнительно, что негосударственные эксперты смогут стать кадровым резервом государственных СЭУ.

Негативные последствия принятия ФЗ О судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации
В разработанной МЮ Государственной программе «Юстиция» (Подпрограмма 2. Развитие судебно-экспертной деятельности) в качестве основных целей указаны следующие: «увеличения числа и повышения качественного уровня проводимых судебных экспертиз и исследований; обеспечения проведения судебных экспертиз в сроки, установленные правоприменителем; обеспечения международного признания результатов судебно-экспертной деятельности». С точки зрения реализации перечисленных целей новый закон вообще не нужен. Более того, его принятие неизбежно приведет к противоположному результату:
• Снижение в разы количества выполняемых экспертиз, в первую очередь, по гражданским и арбитражным делам. Соответствующее увеличение сроков выполнения экспертиз.
• Снижение количества неопределенных выводов по результатам экспертизы по причине:
o отсутствия или уменьшения количества экспертов и организаций, способных выполнять наукоемкие и «нестандартные» виды экспертиз;
o ограничения возможностей органов расследования по выбору наиболее квалифицированных экспертов или организаций, обладающих наиболее современными средствами и методиками исследования.
• В перспективе (через несколько лет) – неизбежное снижение качества экспертиз и увеличение экспертных ошибок, отражающихся на судебных решениях (т.к. их некому будет обнаружить).
• Снижение спроса на средства и методы экспертного исследования и спад интереса у компаний-разработчиков криминалистической техники к работе на рынке криминалистической техники.
• Рост коррупционных проявлений в сфере судебно-экспертной деятельности.

Выводы
Проект ФЗ О судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации (в текущей редакции) не соответствует целям и задачам государственной судебно-экспертной деятельности и может привести к катастрофическим для правоохранительной деятельности в целом последствиям, а поэтому нуждается в кардинальной переработке с учетом государственных интересов. Что может быть обеспечено участием всех заинтересованных сторон:
• Представителей органов предварительного и судебного расследования.
• Представителей всех других государственных СЭУ: РФЦСЭ, МВД, ФСКН, ФСБ и других, о которых в проекте закона не сказано ни слова.
• Представителей негосударственных СЭУ, неаффилированных с РФЦСЭ и региональными центрами СЭ.
• Представителей адвокатского сообщества.
проект закона,
судебная экспертиза,
негосударственная судебная экспертиза
+2
07.09.2012, 16:52
Герман Зубов

Комментарии (2)
Герман Зубов
7 сентября 2012, 16:55
#
0
Забыл добавить ссылку на Казахстан: blog.pravo.ru/blog/forensic_audio_and_video/ 3420.html

Ответить
Сергей Воронин
12 декабря 2012, 09:01
#
0
Поддерживаю полностью. Данный закон несет ущербный характер для всех сторон, кроме государства, которое хочет контролировать независимую экспертную деятельность, как это делается в других сферах другими органами, например, Роскомнадзором в сфере СМИ.

click here